наверное,
я успокоился. Если я сказал: не загуляю, значит, не загуляю.
У меня огород.
есть у меня икона
- святой Константин, ангел-хранитель мой. М не ее
дал в зоне один москвич, вместе со мной сидел. Э та икона была в И е-
русалиме, ее прикладывали к Гробу Господню. О на у меня в комнате
сейчас.
свобода
- это
свобода.
Когда ты бывал в тех местах, ты цениш ь свободу
как никто.
я
салат оливье люблю.
Захочу - и не в праздник ем. М
у меня было счастливое детство. Я была единственной дочкой и единст-
венной внучкой.
в
детстве, в деревне,
я кон ф етки у всех вы праш ивала. Я говорила непра-
вильно - не «зачем», а «засем». А мне говорили: «Марина, скажи «зачем»,
и я тебе дам конфетку». И я говорила: «Зачем. Дай конфетку». О на мне
даст конфетку, а я говорила «засем» и уходила.
не ешь сахар, не ешь соль, не пей кофе. Но я для себя сделала вывод - сколько
нам отмерено, столько мы и проживем. Если суждено, чтобы тебе бухан-
ка на голову упала, она и упадет. К ак у меня было: я шла из института,
и кто-то выбросил из окна восьмого этажа буханку хлеба. Хорош о, она
дала по дипломату, который я несла в руке, а не по голове,
я ни о чем не жалею. Ж изнь прожита, ничего не вернешь. Ты сам выбрал
то, что захотел - из вариантов, которы х было море,
в
1983
году я
поехала в
Венгрию от институтского стройотряда. Комисса-
ром отряда был А ндрей, который должен был за нами следить, но не
следил. М ы познакомились с какими-то ребятами и пошли вместе на
«И исус Христос Суперзвезда», а потом они дали нам какие-то сумки.
М ы к себе вернулись, сумки открыли и ахнули - там посевовская ли-
тература («Посев» - антисоветский ж урнал, выходивш ий в Западной
Германии. -
Esquire)
и Библия. Я говорю: «Мы вляпались. Сейчас Андрей
войдет, и нас из института вышибут». Тогда мы сами пошли к Андрею :
«Мы тут с ребятами познакомились, и они нам это дали. М ы не будем
это читать». Но А ндрей сказал: «Давайте вместе почитаем. М не самому
интересно».
папа у меня был лежачий диссидент. П осл уш ает «Голос», посмотрит на мой
комсомольский значок и говорит: «Сними». Но почему я не должна
была поступать в комсомол? Нас с детства учили, что мы - лучш ие, и я
в это верила. У меня бабка была безграмотная. Работала носильщицей
на Курском вокзале. М ы из низов, и все-таки мама с отцом получили
высшее образование, не говоря у ж про меня.
в
свое время
я
встречалась
с
парнем,
который учился в М ГИ М О , а папа
у него был послом в Бельгии. Он меня позвал к себе на день рождения,
и я увидела, как люди живут. У них была пятикомнатная квартира в ста-
линском доме на «Университете»: антикварная мебель, книги, персидские
ковры и люстра висела - почти как в Большом театре. Но я так и не стала
с ним встречаться, потому что посчитала, что мы из разны х социальных
слоев. Я ем у даже не завидовала. Куда в наш у квартиру такую люстру.
раньше было лучше.
Раньше мы просто кормили меньшее количество
слуг народа.
я помню, как в
Москве, во время путча, делали баррикады, а люди ходили
и кричали в матюгальники: «Все на защ иту демократии». Когда русскому
кричат «все на защиту», его душ а сразу думает о бунте,
в
1991
году на демонстрацию к Белому дому пришли миллион человек.
Болотную нельзя сравнивать с этими событиями. Болотная - это оп-
позиция, а в iggi-м оппозицией были шесть калек, которые вытащили
на ули цу армию.
МАРИНА
НОВИКОВА
БУХГАЛТЕР,
51
ГОД,
МОСКВА
Записала ЕЛЕНА МУХАМЕТШИНА
